Официальный сайт — mrsk-1.ru Вити́м (бур. , эвенк. ) — одна из крупнейших рек Восточной Сибири, правый приток Лены, образуется слиянием Витимкана и Чины. Средний расход воды — 1520 м³/с.
У этого термина существуют и другие значения, см. Бодайбо.
Бодайбо́ — город (с 1903) в России, административный центр Бодайбинского района Иркутской области. Центр Бодайбинского муниципального образования.
Город расположен на правом берегу Витима у впадения в него реки Бодайбо в 1 095 км к северо-востоку от Иркутска.
Бодайбо и золото – между двумя этими словами существует прочная и неразрывная связь. Ведь сегодня этот крохотный городок приносит России не менее 15 тонн благородного металла ежегодно. Да и основан он был во второй половине XIX века исключительно как золотодобывающий центр. Из этой статьи вы узнаете, где находится город Бодайбо, как к нему добраться, и почему он так называется.
Неисчерпаемы богатства российской земли. Некоторые знатоки уверены, что спустившись к реке, без особых проблем можно намыть настоящее золото. В определенном смысле это правда.
Территорию России пересекают сотни рек, большая часть из которых многим даже не знакомы. Одной из них является речка Вача. Она в народе почти не известна, но вклад ее в экономику государства бесценен.
Вача – река, добыча золота в которой началась в 1862 году и продолжается по сегодняшние дни. Это важный объект народного творчества и экономики страны.
Город Бодайбо находится в устье реки Бодайбо. Выше по течению на ней расположены посёлки Кяхтинский, Васильевский, Апрельск, рабочие посёлки Балахнинский и Артёмовский. Существовавшие ранее, ныне ликвидированные: Успенский, Андреевск, Ленинский и др.
Добыча ведётся дражным и раздельным способом, до 1980-х годов в верховьях (прииск Артёмовский) велась шахтная разработка.
Основные золотоносные притоки: Накатами, Большой Догалдын, Большой и Малый Чанчики, Иллигири, ключ Громовский.
Почти на всём протяжении долина реки переработана в отвалы, представляющие характерный «лунный» пейзаж. Вода заметно мутная (после впадения в Витим разница бодайбинской и витимской воды наблюдается визуально на протяжении нескольких километров, особенно с воздуха).
В том числе — и в XXI веке: Бодайбо — небольшой городок в Иркутской области на берегу «угрюм-реки» Витим в 220 километрах от показанной в прошлой части БАМовской станции Таксимо. Его округа — целый мирок посреди тайги, самобытный, самодостаточный и без романтизации этого слова — суровый. Я напишу о нём в 3 частях: во второй — про город Бодайбо, в третьей — про сами Ленские прииски, ну а начнём с рассказа о дороге сюда из внешнего мира и стоящем чуть в стороне ПГТ Мамакан (1,6 тыс. жителей) без золота.
На карте Иркутская область, в основном почти круглая, запоминается парой гигантских лопастей, выступающих в сторону Якутии. Северная лопасть — это эвенкийская Катанга с райцентром Ербогачён в верховьях Нижней Тунгуски, а восточная — это и есть Бодайбо. В логистическом отношении это эксклав — прежде сюда попадали по Лене и Витиму через Якутию, а с появлением Байкало-Амурской магистрали — через станцию Таксимо в Бурятии. В полусотне километров от неё, на мрачном голом перевале через Северо-Муйский хребет — стела на границе двух регионов:
Обилие мусора напоминает, что рядом с ней едущие по трассе часто делают перекур — эти полсотни километров, для Бурятии являющих собой дорогу в никуда, самые разбитые и сложные. Не исключение тут и водители маршруток, корейских минивэнов с бронированием мест по телефону, которые из Бодайбо отправляются в обед, а из Таксимо подгаданы к поездам с запада. Поезд, на который мы ориентировались, приходил вечером, но когда я, не обнаружив маршрутку у навесов вокзала, уже смирился, что нас кинули, мне позвонил оператор и сообщил, что машина сломалась и застряла в тайге, и водитель позвонит нам, когда окажется в зоне доступа. И вот мы коротали часы в увешанном рекрутскими плакатами «Полюс-Золота» зале вокзала в компании щуплого грязноватого юродивого, который клянчил у Оли яблоки. Периодически я выходил на перрон, и даже обнаружил там маршрутку, набиравшую пассажиров до Бодайбо — но её номер не совпадал с заявленным, и хотя была она рублей на 500 дешевле, я всё же предпочёл дождаться ту, которую заказал. Однако от водителя я узнал, где точно она паркуется, и из зала ожидания мы переместились на перрон. Нашими попутчиками оказались молчаливый невзрачный мужчина, который мог с равным успехом быть и коммерсантом, и инженером, и двое вахтовиков с такими рожами, будто на собеседовании им задают вопрос «сколько будет дважды два» и услышав ответ «4», отвечают «вы нам не подходите». В обе стороны маршрутки шли полупустыми — избранный нами путь на Бодайбо далеко не самый популярный.
Туда мы ехали ночью, и кроме тряски да остервенелого мата попутчиков-вахтовиков дорога не запомнилась ничем. На обратном пути мы хотя бы смогли оценить, насколько в этих горах красиво:
А на одной из остановок в тайге повстречали самый настоящий «Магирус» — когда-то эта фирма из западногерманского Ульма разрабатывала для вермахта моторы, способные противостоять Генералу Морозу. В мирных капстранах, однако, такая технология оказалась не востребована, в соцлагере же ей не обладали. И вот в 1975-76 годах, на заре строительства БАМа Советский Союз развернул «Проект Дельта», заказав у барахтавшегося на грани банкротства «Магируса» 10 000 грузовиков. Их танковый рёв стал важной приметой стройки века, но немецкое качество сделало «Мигирусы» лакомой добычей дикого капиталиста — теперь таких грузовиков в БАМии остались единицы. Подробнее я писал о БАМовских «Магирусах» здесь, ну а водитель рассказал нам, что именно Бодайбо осталось теперь их крупнейшим гнездом — в городке и окрестностях на ходу 6 «Магирусов».
В общем, дорога на Бодайбо — сама себе достопримечательность, которую и рад бы забыть, а не можешь. Бессонная тёмная ночь сменилась холодным неуютным рассветом. В какой-то момент тряска пошла на спад, а мимо потянулись ветхие избы и дворы, заросшие чертополохом. Это деревенька Бисяга, заречное предместье Бодайбо, и хмурым утром её улицами мы выехали на берег Витима, весь вид которого не оставлял сомнений, что только его Вячеслав Шишков мог обозвать «Угрюм-река» (хотя на Нижней Тунгуске думают иначе!). Самый верхний из 4 главных притоков Лены, длиной (1978км от истока Витимкана, то есть Вимтичика) и расходом воды (1520 м³/с) он чуть-чуть уступает Днепру. И золотые пески начинаются лишь за Витимом, а потому на нашем пути переправа. Вид назад с бодайбинского берега на крыши Бисяги и сырой песчаный пляж, на котором мы в предрассветных сумерках встали ждать первого парома:
Серая мгла понемногу светлела и едва расступалась, открывая вершины сопок — одну из них можно различить на кадре ниже. Бодайбо издали кажется совершенно заурядным городком, но после тяжёлой дороги — манит. На переправе работают три парома — специализированный СП-9 (построен в 1985 году в Чистополе) и пара маленьких буксиров типа «Костромич» (вопреки названию, строились с 1949 года в Рыбинске). В общем-то, это скорлупки: даже летом Витим порой штормит так, что в Бодайбо можно застрять на несколько дней. С декабря по апрель наводится ледовая переправа, а в межсезонья на тонкий лёд выходит «Хивус» на воздушной подушке, на котором реку пересечь немногим дешевле, чем доехать от Таксимо до Бисяги.
Дождавшись парома, пересекаем Витим, ширина которого здесь примерно полкилометра. Это кадр с обратной дороги, и обратите внимание, какого размера сопка утром была скрыта в низких облаках. На фоне таёжных склонов — ржавые краны речного порта выше по течению реки:
Ещё один кран виден ниже по Витиму за поворотом. Река и была основным путём в Бодайбо большую часть его истории:
Но путь этот не был простым: что Лена в гористых верховьях, что Витим по всей длине — реки быстрые, не слишком глубокие, полные опасных мелей и скал. Основным транспортом на них оставались деревянные баржи наподобие казачьих стругов (кадр ниже) — почту такими развозили вплоть до ХХ века. Но для добычи золота это явно был вчерашний день: если сам металл на них бы поместился, то все желающие его добывать, тем более с инструментами, техникой, обстановкой домов — уже вряд ли. Да и в тайге, прослышав о золоте, не могли не завестись шайки разбойников, для которых деревянный струг определённо были слишком лёгкой добычей.
Евзель Гинцбург был сыном раввина из Витебска. Он преуспел на виноторговле и поставках фронту в Крымскую войну (причём Севастополь покинул одним из последних), после которой выбился в крупные петербургские банкиры, в те круги, где уже не имеет значение, еврей ты или не еврей. В 1872 году Евзель Габриэлевич по сути купил за какие-то финансовые услуги у герцога Гессен-Дармштадтского титул барона, подтверждённый два года спустя Александром II. К тому времени Гинцбург уже несколько лет как кредитовал барахтавшееся Ленское золотопромышленное товарищество, и вот наконец в 1873 году взял его себе за долги. Так на Ленских приисках наступила эпоха Гинцбургов в трёх поколениях — Евзеля, Горация и Альфреда. У «Лензолота», конечно, тоже появился свой, регулярно пополнявшийся и обновлявшийся флот, флагманом которого стал самый комфортабельный в Сибири пассажирский пароход «Альфред» (кадр ниже), спущенный на воду в 1909-м в нижегородском Сормове. К 1908 году «Лензолото» вышло на мировой уровень через учреждение транснационального акционерного общества «Лена Голдфилдс», куда входили, например, южноафриканкие золотопромышленники или Алексей Путилов — хозяин крупнейшего завода страны в Петербурге. В 1910 году международный капитал наконец подмял под себя и Сибиряковские прииски.
С них взял пример директор-распорядитель «Лензолота» в 1891-1901 годах Леопольд Грауман, за которым стояли куда как большие возможности Гинцбургского капитала. В 1896 году он построил на реке Ныгри Павловскую ГЭС (300 КВт) с немецкими оборудованием фирм «Лаймер» и «Шуккерт» — первую в Сибири и вторую в России как в тогдашних границах (после Зыряновской на казахском Алтае), так и в нынешних (после Даркменской в Калининградской области). От неё расходились первые в России линии электропередач напряжёнием 10 000 вольт к двум приискам за 9 и 14 километров. Гидроэнергия оказалась вчетверо дешевле паровой, и в 1898 году была пущена Бодайбинская ГЭС мощностью уже 430 КВт, а от неё запитана карьерная узкоколейка с первыми в России электровозом.
И хотя Граумана ушли в 1901 году за попытки увеличить издержки на содержание рабочих, Гинцбурги поняли, что эксплуатация плюс электрификация лучше, чем просто эксплуатация. К 1917 году на Ленских приисках работала созданная под руководством иркутского инженера Якова Гаккеля полноценная энергосистема из каскада 5 ГЭС общей мощностью 2,8 МВт и Залесской дровяной ТЭС на 600 кВт.
Увы, всё это было разрушено и разграблено в Гражданскую войну и забыто: Ленский расстрел 1912 года для советской власти помнить было явно выгоднее, чем сделанные на средства тех же людоедов-капиталистов прорывы. От Бодайбинских ГЭС не осталось следа, ни единой их фотографии нет в городском музее, и его сотрудницы от меня про них услышали впервые. Но у граумановско-гаккелевской энергосистемы есть преемник — Мамакан в 10 километрах ниже по Витиму.
Туда и поехали мы в первый день, узнав от хозяйки квартиры расписание автобуса, курсирующего, кажется, четырежды в день. Полупустой ПАЗик долго тащился по улочкам Бодайбо, а затем буквально нырнул к низкому мостику в глубокой долине Бодайбо-реки (кадр выше), которая впечатлила нас цветом своей воды — не золотым, а грязно-жёлтым. Дальше дорога тянется между лугов с пасущейся скотиной и нефтебазой в бывшем селе Колобовщина — совсем среднерусский пейзаж! Пока очередной поворот не выводит на берег Витима:
С этого пляжа снят и заглавный кадр: Мамакан стоит на левом берегу, но дороги к нему нет, так что проехать туда можно только через две переправы. Здесь курсирует ещё пара паромов с буксирами:
И рабочий, безукоризненно носящий медицинскую маску, поднимает и опускает их аппарели ручной лебёдкой:
Тот берег полукилометрового Витима каменист, а посёлок расположен за третьей рекой — Мамаканом. Над его устьем стоят оба градообразующих предприятия — Мамаканские ТЭЦ (1932-36) и ГЭС (1957-62):
С первой связано основание посёлка в 1932 году, со второй — его наделение статусом ПГТ (1960) и современная жизнь.
Своей архитектурой Мамаканская ГЭС удивительно похожа на гигантов Ангаро-Енисейского каскада вроде Братской или Богучанской электростанций, и видимо, послужила для них прототипом. Она в общем-то невелика — 57 метров высотой от дна реки и 346 метров по гребню плотины, а мощность её всего 86 МВт — чуть меньше Угличской ГЭС на Волге. Уникальна МамаГЭС другим — это первая в мире крупная плотина, возведённая на вечной мерзлоте!
Мамакан, однако, как и многие сибирские реки, с той поры изрядно обмелел, а потому на полную мощность ГЭС работает только летом, зимой же в иные дни практически стоит. Ещё одной жертвой Третьей Смуты в Бодайбо стала Тельмамская ГЭС (это не опечатка, Тельман не при чём!), которую планировалось соорудить выше по течению — также небольшая по выработке, она бы образовала куда более крупное водохранилище, «неприкосновенный запас» для Мамаканской ГЭС на маловодные месяцы.
По гребню плотины мы возвращались пешком, и охрана с обоих концов совершенно не возражала, когда мы фотографировали ГЭС с берега (только предупреждали, что тут можно упасть с обрыва), но тщательно следили, чтобы мы не делали глупостей наверху. Поэтому вид устья Мамакана я снял из окна ПАЗика, а с водохранилищем у меня кадров и вовсе нет — но в общем отличается оно не шириной, а высотой.
На спуске к посёлку — воодушевлённый перспективами электрификации Ильич:
И композиция, которая любого патриота СССР приведёт в возмущение:
Мамаканская ТЭС мощностью всего 12 МВт всегда оставалась в тени ГЭС, а теперь выглядит брошенной.
Первоначально она работала, как и Залесская ТЭС, на дровах, коих потребляла в день до 400 кубометров. И лишь в 1943 году, когда заготовлять дрова стало некому, была переведена на якутский уголь.
Впрочем, судя по горам этого угля во дворе, она может даже и не совсем мертва, а работает зимой как котельная?
Как бы то ни было, это одно из самых живописных промышленных зданий советской эпохи:
Вокруг ТЭС — запустение и разруха. Население Мамакана с 1989 года сократилось вдвое, с 3,2 до 1,6 тыс. жителей, и рискну предположить — в первую очередь за счёт теплоэнергетиков:
Когда строилась ТЭС, на работу ходили пешком, а когда взялись за ГЭС — привычным делом стали автобусы. Поэтому гидроэнергетики обосновались ниже по Витиму, дальше от Мамакан-реки. Центр посёлка открывает контора гидроэлектростанции:
Главная улица Мамакана. Деревянные бараки, туманные сопки, мотоцикл с ящиком-коляской — можно ли представить более стереотипно-сибирский пейзаж?
Дома с прошлого и следующего кадров — видимо, ровесники ГЭС:
А эти — скорее, эпохи БАМа и открывшихся с ним перспектив:
Однако в суровости сибирского быта есть и парадоксальным образом некий уют — за столиком во дворе барака представляешь не пьяную молодёжь, а несколько семей из соседних квартир, вместе отмечающих возвращение чьего-нибудь сына из армии.
Но — именно что представить: вопрос «а где люди-то» приходит в голову не только по фото, так как улицы Мамакана и правда пустынны. В центре, между домом культуры, администрацией и домом детского творчества — парк Победы, сливающийся с сопками за рекой:
И вот здесь флаг уже вполне правильный:
Ещё в Мамакане есть Князь-Владимирская церковь (2017), которую кто-то догадался обшить сайдингом в виде брёвен:
Но куда больше запоминаются детали — например, полинявшие советские плакаты, полвека висящие тут и там:
Или — цветы, чрезвычайно обильные на многих участках. Хозяйка одного из них, заметив наши фотоаппараты, зазвала нас внутрь и даже предложила чай (на который у нас не было времени), а заодно дала явки-пароли другого участка, где ещё больше цветов и такие же приветливые люди.
С первого взгляда суровый и даже мрачный, за час прогулки Мамакан начал казаться мне уютным и милым. Посёлок на Угрюм-реке запомнился мне какими-то очень дружелюбными, спокойными, целостными людьми, в большинстве своём работающими на ГЭС и довольными как зарплатой, так и размеренной жизнью. Об этой мягкости мамаканцев знают и бодайбинцы, но посмеиваясь над ней, сами будто боятся её нарушить. Мамакан — лучшее место на Бодайбо, и причина тому проста — здесь нет золота.
Золото Мамакана — это краски сибирской осени. Оставив за спиной посёлок, мы вышли к берегу Угрюм-реки:
Над её водой — сюрреалистические скалы в природных орнаментах:
И высокие холодные обрывы:
Отсюда до устья близ посёлка Пеледуй в Якутии порядка 250 километров. Там лежит следующий Мамско-Чуйский район, почти все 3,5 тысячи жителей которого сосредоточены на 30-километровом участке реки от села Мусковит до райцентра Мама. Туда дороги вообще нет, а единственный катер «Кристалл» курсирует без чёткого расписания, иногда заходя в Бодайбо. Мама богата уже не золотом, а слюдой, в новейшей же истории её прославил в ночь с 24 н 25 сентября 2002 года Витимский болид, своим полётом и взрывом над тайгой похожий на Тунгусский метеорит в миниатюре. Однако как ни странно, и о Маме есть чей-то рассказ.
Но основной путь что в Бодайбо, что в Маму в наши дни — по воздуху. Ещё когда речные сюда были основным ленским транспортом, их путь от Жигалово (главный порт в верховьях Лены) до Бодайбо растягивался на 2-3 недели. В 1928 году была запущена авиалиния Иркутск — Бодайбо — Якутск, первопроходцем которой стал выдающийся полярный лётчик, финский швед на советской службе Отто Кальвиц. С промежуточными посадками путь сюда из Иркутска занимал всё же изрядные 30 часов, ну а аэродромом служил сам Витим — по сути дела здесь обкатывались те описанные в прошлой части сибирские гидропланы, впоследствии искавшие «трассу БАМа».
Полноценный сухопутный аэродром возвели в 1938-44 годах на восточной (верхней по течению Витима) окраине Бодайбо, и самолёты заходят в него так низко над крышами пятиэтажек, что от их рёва хочется пригнуться.
По совету местных мы решили забраться на сопку на окраине города — ту саму, что на кадре №8 скрыта облаками, а на кадре №10 господствует в панораме Витима. Лес на её вершине предстал уютным и чистым городским парком:
Жарким днём после затяжных дождей вытянутый вдоль реки Бодайбо тонет в дымке испарений. Пройдёмся взглядом справа налево:
Правый край панорамы упирается в переправу у Бисяги, и пакгаузы речного порта напоминают о так и не построенной станции:
Ближе центр, над которым нависают три ржавых крана. На них держался речной завоз, но с появлением дороги обслуживать их оказалось невыгодно. Левее кранов виднеется Рождественская церковь (1897) и Г-образная сталинка «Лензолота», которое теперь подмял под себя «Полюс». Ближе — центр городка, и в пятиэтажках у правого края кадра как раз в это время вышвыривали наш обед в мусор:
Ещё ближе — Самый Одинокий в мире паровоз, оставшейся от закрытой в 1967 году узкоколейки. Это сейчас от него 200 километров до БАМа, а тогда от ближайшей станции Лена в Усть-Куте его отделяло более 500 километров. Сама же Бодайбинская узкоколейка определённо была самой изолированной железной дорогой мира — мало того, что до Транссиба почти 1000 километров, так ведь и в конно-рельсовом варианте она появилась ещё до его постройки. Впрочем, по слухам, у паровоза всё-таки есть дружок — после закрытия линии сохранился вплоть до распада Союза небольшой (700 метров) участок в порту, от которого вроде как уцелел тепловоз ТУ7.
Выше по течению ещё один причал:
Тот самый самолёт, который я не успел заснять над крышами. Трафик тут весьма активный — прямые рейсы до Иркутска за 8-12 тыс. рублей дополняют многочисленные чартеры золотопромышленных компаний.
В следующей части спустимся в Бодайбо и погуляем по городу.
Бодайбо — маленький городок (12 тыс. жителей) на берегу Витима в 1500 километрах по дорогам от областного Иркутска и 220 от ближайшей БАМовской станции Таксимо. В прошлой части я рассказывал о нелёгком пути сюда и соседнем посёлке гидроэнергетиков Мамакан. Сегодня погуляем по райцентру — воротам и столице Ленских золотых приисков, где во все времена доходили до абсурда гримасы русского капитализма.
Трудная дорога из Таксимо, все 7 часов на которой трясёт так, что у меня саморазвязались шнурки, упирается в берег Витима. Весь его пейзаж как бы говорит «я и есть Угрюм-река». Вдоль недостроенного, как и весь советский коммунизм, моста за реку ходят паромы. Но дорогу и переправу я показывал в прошлой части, равно как и виды Бодайбо вон с той сопки с ретранслятором наверху:
Городок вытянут вдоль реки от переправы до аэропорта на 7 километров при ширине 1-1,5 километра и изрядном, не меньше сотни метров, перепаде высот. Дорогу сюда пробили лишь в 1982 году, параллельно со строительством Байкало-Амурской магистрали, а аэропорт обустроили при Сталине, начиная с гидросамолётов, садившихся на серый, словно бетон взлётки, Витим. Прежде главным путём сюда из внешнего мира служила река, и выше по течению три ржавых крана напоминают о временах, когда Бодайбо жил речными завозами, а колоколенка — о том, что с реки и пришёл сюда русский человек.
Сам же район поисков представлял собой чрезвычайно глухой угол, который ранняя русская колонизация в 17 веке обошла стороной. В ромбе Патомского нагорья между Леной, Олёкмой, Чарой и Витимом не было ни острогов, ни деревень, а единственными жителями оставались «пешие тунгусы», то есть эвенки-промысловики. (об этом народе я писал здесь) с тремя оседлыми стойбищами (Мамакан, Толондо и Хомолхо) и крошечными оленьими стадами по несколько десятков голов.
С севера эвенков теснили якуты, в последующие века куда более заметные в жизни Бодайбо — они гораздо активнее взаимодействовали с русскими. Под их влиянием бодайбинские эвенки, прежде чем обрусеть, перешли на якутский язык и поменяли оленя на лошадь.
Но, как гласит предание, именно эвенк Афанасий Якомин, вожак стойбища Хомолхо на одноимённом притоке Олёкмы, однажды приехал на ярмарку в Жигалово и среди прочих таёжных даров показал городским купцам тускло поблёскивавший жёлтый камень. Как вы уже догадались, это был золотой самородок.
В 1844-46 годах на Хомолхо одновременно заявились две поисковые партии — крестьянина Петра Корнилова от иркутского купца Константина Трапезникова и тобольского мещанина Николая Окуловского от статского советника Косьмы Репнина. Они и размежевали два невиданных прежде по своему богатству участка, которые в 1851 году утвердил «азиатский Пётр I» Николай Муравьёв. Дальнейшие изыскания показали, что Патомское нагорье буквально насыпано золотым песком, и иркутские предприниматели исследовали да межевали речку за речкой. Первыми воротами золотой лихорадки стало селение Мача на Лене, где в 1867 году на средства золотопромышленников была построена Никольская церковь (на фото), не уцелевшая до наших дней.
К тому времени они уже знали, что зашли в «русское Эльдорадо» с чёрного хода: позже притоки Олёкмы стали известны как Дальняя Тайга. В 1861 году сын Константина Трапезникова Александр проник в Среднюю Тайгу, найдя куда более богатые прииски в самом сердце Патомского нагорья на реке Вача, впадающей в Чару. Там в 1868 году обосновалось Ленское золотопромышленное товарищество («Лензолото») Петра Баснина и Петра Катышевцева, основанное ещё в 1855-м. А в 1863 году купец Михаил Сибиряков, зять Трапезникова, нащупал ядро здешних россыпей — бассейн реки Бодайбо, ставший Ближней Тайгой. На Патомское нагорье пришла странная недолгая идиллия — всеми приисками без исключения владели бородатые русские купцы из Иркутска, хорошо знакомые друг с другом, а часто и породнившиеся через браки детей, и потому имевшие возможность любой вопрос решить за самоваром. Равно как и со своими рабочими они ходили по одним улицам, а потому старались с ними обращаться по-людски. У здешних приисков редко были единоличные хозяева, чаще — плавно перетекавшие друг в друга товарищества, в самом успешном из которых объединили силы Михаил Сибиряков, Александр Трапезников, Иван Базанов и Яков Немчинов. В 1858 году, ещё в Дальний Тайге, они основали Желтухинское золотопромышленное товарищество, а застолбив участки на бодайбинском притоке Накатами (это название реки!) решили брать выше, тем более на Лену как раз прибыли заказанные ими пароходы. В 1863 году было основано «Ленско-Витимское пароходство» на воде, а в 1865 — «Прибрежно-Витимская компания» на суше. А на границе двух сред, где с 1863 года поисковая партия казака Ивана Новицкого пыталась освоить для Сибиряковых Стефано-Афанасьевский прииск, образовалась Бодайбинская резиденция:
На кадре выше — здание Общественного собрания с гостиницей. Они стояли на первой от Витима улице Андрияна Стояновича — переименованная в честь красного партизана из мамских лесов, в те годы она называлась Сибиряковской. Исторические фото и витрины я переснял в стоящем на ней Бодайбинском краеведческом музее имени Владимира Верещагина — не краеведа, а местного председателя, основавшего музей в 1980 году. Экспозиция здесь небольшая, буквально пара комнат, но очень толковая, так что фотографии оттуда распределятся по 3 моим постам. Считается, что музей занимает дом Якова Фризера — баргузинского ссыльнопоселенца, золотопромышленника из Забайкалья, который и здесь владел парой судов и тремя приисками. Но, как объяснили мне музейные сотрудники, это новодел, причём весьма отдалённый.
Прогулку, однако, начнём от него. По соседству стоит какое-то очень уж странное здание то ли поздне-, то ли постсоветской эпохи:
И полузаброшенный почтамт, который вполне мог застать те времена, когда корреспонденцию из внешнего мира привозил гидроплан, а по Витиму её развозили деревянными баржами наподобие казачьих стругов.
Почти напротив — Рождественская церковь (1876), которая изначально выглядела так:
Она закрывалась лишь в 1934-45 годах, но 9 лет хватило, чтобы обкорнать её, превратив в невзрачный сарай. Так что сруб тут подлинный, а вот формы, не говоря уж про сайдинг, уже современные. Куда лучше сохранил внешний вид Дом священника начала ХХ века:
Здесь же, в церковной ограде, небольшой памятник жертвам Второго Ленского расстрела. Сам Ленский расстрел, когда доведённые до ручки рабочие пошли к директору «Лензолота» передать свои требования и были встречены огнём солдат, убившим более 200 человек — событие одного ряда с «Кровавым воскресеньем». Куда менее известно, что по золотому краю бульдозером прошлись сталинские репрессии — в 1937-38 годах здесь арестовали около 4 тысяч человек (в основном кулаков, китайцев и корейцев), и 938 из них были расстреляны. Руководивший операцией иркутский чекист, киевлянин Борис Кульвец вскоре повторил их судьбу — после ареста Ежова.
Вплотную к церковной ограде на Витим спускается уютный Парк «Пристань» на месте причала «Ленско-Витимского пароходства», недавно благоустроенный на средства компании «Полюс»:
Технический символ Бодайбо, как шахтный комбайн у угольщиков или вышка у нефтяников, — черпаки драги, попадающиеся по всему району в самых неожиданных местах:
Выше старой пристани Бодайбинскую резиденцию сменил уже советский офис «Лензолота» в «ободранной» сталинке 1950-х годов. Ленский расстрел и последовавшие за ним разбирательства и отставки ввергли компанию в кризис, который усугубила Первая Мировая война, обернувшаяся дефицитом рабочих рук. Владельцы ещё пытались завозить гастарбайтеров из Китая, Кореи и Туркестана, но дальше грянула Гражданская война. Вновь уже чисто английская «Лена Голдфилдс лимитед» зашла на Ленские прииски в 1921-25 годах как концессия, однако Советы лишь использовали буржуинов для возрождения добычи: в 1932 году англичан, будем называть вещи своими именами, кинули, национализировав прииски. Сделано это было столь откровенно, что в 1968 году советское правительство признало иск на 65 миллионов «старых» долларов и согласилось его возместить. Однако тогда цель была достигнута — «Лензолото» восстановилось, модернизировалось (получив, например, американские драги) и продолжило существовать уже как государственный трест. На Бодайбо пришли спокойные времена геологических экспедиций и механизации, но дореволюционных объёмов Советам так и не удалось достичь: центром русской золотодобычи в ХХ веке сделались Красноярский край, Якутия и Колыма, а Иркутская область спорит за 4-е место с Амурской областью, Хабаровским краем и Чукоткой.
Капитализм вернулся сюда стремительно и беспощадно. 1990-е на Бодайбо были даже более лихими, чем в среднем по России, вот только местные парадоксальным образом вспоминают их как золотой (в прямом смысле слова!) век. Распад промышленности и государственного контроля обернулся расцветом «чёрного» старательства и маленьких «серых» артелей, когда бодайбинцы натурально «копали золото в огороде», а по числу стремительно разбогатевших людей район не имел равных в Сибири. Фактической властью тут стали, конечно, бандиты — но бандиты свои, с соседней улицы. Правила игры с ними были вполне понятны местным старожилам, да и нелегально добытое золото через кого ещё сбывать? Куда хуже приходилось тем, кто ехал сюда за «золотым фартом» — обмануть и ограбить чужака в Бодайбо стремилось, кажется, всё. Обманутый и ограбленный, да и просто невовремя напившийся и изгнанный с приисков чужак, если не всплывал ниже по течению Витима, оседал здесь же бродягой. Бодайбо 1990-2000-х, по описаниям, более всего походило на Желтугинскую республику близ Албазина с тотальной криминализицией всех сфер (в особенности — милиции), зашкаливающей преступностью и ватагами бомжей, среди которых местные мужики рассекали на толстых джипах. О том, как на этом Диком Востоке жилось тем, кто к золоту не причастен, всяким бюджетникам да продавцам, местные теперь не вспоминают.
Но эта вольница не могла длиться вечно: в 21 веке на прииски стал заходить крупный капитал, и в первую очередь компания «Полюс», начинавшаяся в 1980 году как артель адыгейца Хазрета Совмена на полярном архипелаге Северная Земля. «Лензолото» она купила в 2003 году, будучи «дочкой» «Норильского никеля», но позже под началом Сулеймена Керимова «Полюс» превратился в самостоятельного игрока, лидера своей отрасли в России. Отрасль же пошла в бурный рост — в 2010-х годах наша страна по добыче золота вышла на 2-е место в мире (330 тонн в год), потеснив Австралию и наступая на пятки Китаю. Но рады ли этому на Бодайбо? Нисколько! Старательство в России вне закона, и под давлением крупных компаний государство сильно ужесточило за него наказание: прежде это был штраф, который успешный мужик мог платить как налог, а теперь — тюрьма. Разгром местного криминала сделал это наказание неотвратимым, но это было лишь начало. Затем для местных жителей стала закрываться и работа «на дядю» — «москвичи» (то есть начальники крупных компаний) быстро поняли, что выгоднее завозить сюда вахтовиков. В последние годы и инженеры из старой гвардии стали заменяться «эффективными менеджерами», добычу золота знающими по вестернам. Вместо дороги к крупнейшим приискам «москвичи» хотят строить аэропорт к ним поближе, как бы намекая, что бодайбинцам там не место. Такой ненависти к «москвичам» я не встречал даже на Дальнем Востоке: местные произносят это слово с той же интонацией, с какой году так в 1942-м произносилось слово «немцы», и предполагают, что скоро Бодайбо вообще расселят и снесут.
Бутылкообразная площадь «Лензолота» упирается в Ильича (1987) и скверик с забавными клумбами в виде приисковых машин. Дальше площадь сужается в улицу Мира, прежде носившую неожиданное, но закономерное название Большая Коммерческая — здесь начиналась дорога от пристани на прииски. На ней уцелела даже парочка старых домов — в левом был магазин:
В правом — что-то общественное (может быть, управа?), а ныне библиотека с чрезвычайно актуальной для таёжных мест рекламой:
Ещё один домик стоит несколькими кварталами выше, на углу улиц Мира и Ленских событий у окраины старого города. Этакий последний кабак у заставы, где можно было заказать «Особый старательский»:
А самый красивый домик Старого Бодайбо стоит на третьей от Витима улице Урицкого (ранее Пожарная и Граумановская) и ныне занят типографией:
У него очаровательные наличники:
В целом же красивой архитектуры на Ленских приисках не было никогда, что можно понять и по старым фото. Наверху виды Пожарной и Большой Коммерческой, посредине — реальное училище (1914, вроде бы сохранилось, но мы его не нашли) и золотосплавочная лаборатория, внизу — почтамт и таможня. Фотографий для такой глуши тут было сделано действительно много — образованные люди, всякие инженеры и предприниматели, были частыми гостями приисков. В лихих 1990-х бодайбинцев изрядно удивила инопланетянка-японка, чей дед, известный горожанам как Цуцука (на самом деле Цуруга), в 1907-18 годах работал в местном фотоателье.
Участок улицы Урицкого на углу с улицей Мира называется площадь Победы, хотя никакой заметной площади здесь нет. Просто улица старше, чем воинский мемориал (1973) и районная администрация, по виду тоже годов 1970-80-х:
Ниже, между улицами Урицкого и Стояновича проходит ещё и улица 30 лет Победы. На ней стоит одна из трёх на весь город сталинок (1959), Детская музыкальная школа:
Глядящая фасадом в ещё один очаровательный парк, где стоят в том числе инфостенды с отличными по качеству историческими фото. Парки в Бодайбо здорово контрастируют с грязными неухоженными улицами и дворами: в бюджет района перепадают копейки, парк же благоустроить — хороший пиар для компаний.
От парка и школы поднимается улица Розы Люксембург с островерхими многоэтажками, знакомыми мне по БАМовским посёлкам — после того, как Байкало-Амурская магистраль сделала Ленские прииски доступным по земле, советская власть явно имела на них большие виды. Воплощённые капиталистами — ныне Бодайбинский район добывает до 25 тонн золота в год, максимум в своей истории, но вместо домов здесь строятся времянки и бытовки.
Улица Розы Люксембург упирается в памятник березнеровцам — рабочим Ленских приисков, в 1919 году под началом Николая Березнера восставшим против правительства Колчака. Было их, однако, совсем немного, и после подавления мятежа казаками 49 человек отправились на каторгу, а девятеро, включая самого Березнера, — под расстрел. Над их могилой и поставили стелу, не знаю только, в каком году.
Всё это — компактный центр города. Выше уклон местности резко растёт, а многие улицы переходят в лестницы:
Мы снимали квартиру в одной из пятиэтажек (которые здесь рекордно достигают 7 этажей). Её хозяйка рассказывала, как в те славные времена, когда жители отсюда уже начали разбегаться, а вахтовики ещё не начали приезжать, она по дешёвке, буквально за билет до Москвы, скупила пару десятков квартир, сдачей которых вахте теперь и живёт. Квартира оказалась грязноватой и изобилующей тараканами, а вот подъезд — вполне опрятным, причём — без кодового замка.
И дети на площадке под окнами резвились без присмотра, а взрослые разговаривали с нами дружелюбно и спокойно, без той подозрительности, которой мне запомнилось, например, Забайкалье. Криминальная слава Бодайбо в прошлом, и злой тут народ по конкретным вопросам, а не сам по себе. Ныне это обычный тихий усталый северный город в ряду от Беломорска до Николаевска-на-Амуре:
Панельная часть Бодайбо так же невелика, как и историческая, а большая часть городка — частный сектор с избами и хатами за высокими заборами:
Исторические названия улиц напоминают, что за сто с лишним лет город не сильно разросся — хотя на пике в 1989 году его население достигало 22 тыс. человек. Пустеет Бодайбо с тех пор стабильно, что в 1990-х, что ныне — в отличие от Дальнего Востока, где убыль явно замедлилась в 2010-х.
А проклятый жёлтый металл, как и прежде, лезет отовсюду:
И если в Таксимо и на переправе висят рекрутские объявления «Полюса», то здесь уже конкретнее: «Маракан», «Светлый», «Севзолото», «Дальняя тайга» — всё это его подразделения.
Однако ситуация тут сейчас ближе к середине 19 века, когда половина добычи приходилась на «Лензолото», треть на «Компанию промышленности» и ещё сколько-то на мелкие товарищества и артели: «Полюс» — явный лидер, но пока что не монополист. Реинкарнацией Сибиряковских приисков можно считать старейшую в России (с 1974 года) непрерывно действующую артель «Витим», которая сама добывает в год полторы тонны золота, освоив шахтную добычу вдали от рек. Её «фишка» — теплицы на базах, где сотрудники круглый год выращивают для себя овощи, зелень и даже бахчу.
Кто отгрохал себе Новую Бодайбинскую резиденцию — не берусь предполагать:
Глухой и богатый город вообще изобилует странными сущностями:
Но эхо глобальных трендов долетает и сюда:
Раскрашенный триколором валун на улице 30 лет Победы лежит не просто так:
Двигаясь на восток от центра города, мы вышли к Горному техникуму (1938) в самом солидном здании всего Бодайбо:
Вдоль его фасада проходит Железнодорожная улица с кварталом деревянных домов:
Возраст их мне не понятен (рискну предположить — БАМовская эпоха), но на фасадах впечатляет прямо-таки скандинавская резьба:
С другой стороны квартала — огромный заброшенный Дом культуры (1959):
Культура явно не интересовала ни бандитов, ни вахтовиков:
Но детали здания по-прежнему красивы:
Бодайбо можно было достичь по воде, а вот прииски лежали в горах на несудоходных реках. Первые рабочие не золото мыли, а корчевали тайгу и равняли дороги, по которым грузы, вещи и золотые пески возили на конных подводах. Там, где дорог не было, пригождался вьючный олень с эвенкийским каюром.
В начале ХХ века тут появились автомобили, но на них разъезжало, конечно же, только начальство:
Гинцбурги на своих приисках для снижения издержек нещадно жгли «новую нефть», от которой и так не было отбоя. На Сибиряковских приисках ещё был жив старый сибирский дух справедливости: планку зарплат и бытовых условий «Компания Промышленности» старалась держать несколько выше, а потому избрала другой путь — удешевление логистики. Когда от Бодайбинской резиденции к Успенскому прииску на реке Накатами была проложена конно-железная дорога — теперь не знает, кажется, уже никто: я встречал упоминания и 1880-х, и даже 1860-х годов, вот только их достоверность сомнительна. Ведь конку строили своими силами, а потому и сведения о ней не выходили за пределы прииска. Иное дело — полноценная железная дорога нередкой в «промышленных республиках» тогдашней России трёхфутовой (914мм), для которой в 1894 году генерал-губернатор подписал отвод земли, в 1895 были заказаны малые немецкие паровозы «Карл Страуз» (гугл, впрочем, такой марки не знает, но от них пошло здешнее народное прозвище паровоза — «Мараказ»), а в 1897 — английские магистральные «Керр Стюарт». Между их прибытием были проложены короткие линии Бодайбо — Зимовье вдоль Витима и Бодайбо — Верхний Прииск на перевал. К 1906 году «Компания Промышленности» дотянула узкоколейку до Васильевского прииска — длина линии составила 44 километра, а работали на ней 17 крытых вагонов, 9 полувагонов и 68 платформ.
Однако Гинцбурги, или, вернее, их директор в 1891-1901 годах Леопольд Грауман, быстро взяли пример с Сибиряковых и сами взялись за внедрение инноваций. Пока паровозы пыхтели по новым перегонам, на Надеждинский прииск «Лензолота» прибыл первый в России электровоз, запитанный от ГЭС. Прибрав к рукам Сибиряковские прииски, «Лензолото» дотянуло узкоколейку до Надеждинска и Федосеевского прииска. К 1916 году её длина достигла 89 километров, не считая временных боковых веток на прииски, а парк локомотивов пополнили немецкие «Маффеи» и бельгийские «Эн-Сен-Пьеры». В отличие от энергосистемы Граумана железная дорога пережила Гражданскую войну и исправно работала при Советах, пополнившись новыми «мараказами» из Сормова и Бебельсберга. Также здесь работали дрезины и автомобили на рельсовом ходу, а вагоны, в том числе пассажирские, встречались ещё дореволюционные. Но абсолютно внезапно для бодайбинцев всё это кончилось в 1967 году — «оптимизации» случались и при Советах.
Как и Граумановские ГЭС, Бодайбинская железная дорога исчезла почти без следа, оставшись лишь на чёрно-белых фотографиях. Вот так выглядела станция Бодайбо, на момент своего обустройства в 1894 году — единственная на 1500 километров вокруг, от Красноярска до Уссурийска:
Железная дорога в черте города:
Линия на перегоне. Станций на ней было немного: Бодайбо, Перевальная (11км от него), Стрелка, или Михайло-Архангельская (16), Кяхтинская (22), Тетеринская (27), Ежовка (35), Утёсистая (38), Васильевская (48), Пророко-Ильинская (57, в нижней части кадра), Троновская (60), Александровская (65; на ней — деревянное депо в верхней части кадра), Надеждинская (68), Феодосьевская (71), Наклонная (73) и Весенняя (78). Путь «мараказа» от конечной до конечной занимал около 5 часов.
Станция Стрелка в живописном распадке:
Васильевская — конечная при Сибиряковых:
Словом, Бодайбо — это только ворота, а за ним лежал целый мир, самобытный, самодостаточный и жестокий. В публикациях об этих местах часто пишут, что окрестные деревни по старинке называют «прииски», но, видимо, в последние годы это слово вышло из обихода, я слышал только «посёлки». Однако тождественность этих слов говорит о многом. И на каждом прииске-посёлке когда-то была деревянная церковь:
Ранним хмурым утром мы вышли из квартиры да пошли на перевал, чтобы, срезав пару километров по тайге, выйти к главной дороге Ленских приисков.
О которых — в следующей части.
Достопримечательности и интересные факты
Что ж, где находится Бодайбо, мы уже выяснили. А что интересного там может увидеть турист, если, конечно, его каким-то чудом занесет в эту даль?
На самом деле достопримечательностей в Бодайбо немного. Первым делом гостю города можно посоветовать отправиться в местный краеведческий музей. Здесь можно в мельчайших подробностях узнать об истории развития золотодобычи в регионе. У музея, кстати, на удивление богатые фонды. Общее количество его экспонатов превышает 14 тысяч.
Еще одна знаковая достопримечательность Бодайбо – исторический памятник-паровоз ГР-352. Мало кто знает, что в конце XIX века здесь была проложена узкоколейная железная дорога. Она соединяла Бодайбинский прииск со станцией Надеждинская. Узкоколейка просуществовала до 1968 года. Потом ее разобрали за ненадобностью. В память о ней в городе остался лишь паровоз германского производства, который привезли сюда англичане еще в начале прошлого столетия.
Притоки
Река Вача вместе с ее притоками является источником питьевой воды для местных населенных пунктов. Благодаря этим водоемам осуществляется водоснабжение предприятий, муниципальных учреждений и золотых приисков.
В Бодайбо резко континентальный климат с продолжительной морозной зимой и коротким жарким летом. Летом температура воздуха в Бодайбо может достигать почти 40 °C, что является уникальным случаем для столь высокой широты.
Город Бодайбо приравнен к районам Крайнего Севера.
Местоположение
Начало свое река берет в Бодайбинском районе (Иркутская область). Поблизости нет никаких населенных пунктов, только дикая тайга и богатейшие места с полезными ископаемыми. Окрестности долины Вачи представляют собой многочисленные болота, в связи с чем эти земли непригодны для жизни и заселения.
Протекает река по северо-восточной территории Иркутской области. Это левый приток реки Жуи (входит в бассейн Лены). Протекает Вача по золотоносной области, и один участок его долины носит название Золотое Русло.
Населенные пункты этой местности:
Город Бодайбо
Расположен город недалеко от истока реки Вачи. Это современный центр золотодобычи в районе. Отсюда круглый год осуществляется вывоз добытого ресурса. Вблизи от мест добычи золота находится трасса Бодайбо – Маракан. Тут же функционирует небольшой участок железной дороги, проходящий от станции Таксимо до станции Бодайбо.
В снабжении старателей техникой, продовольствием и запчастями задействована авиация – самолеты АН-26. На сегодня по всему району в общей сложности добывается до 1500 тонн золота.
Цифровые эфирные каналы
Весь 21 каналов для мультиплекса РТРС-1 и РТРС-2; Пакет радиоканал, включает: Вести FМ, Радио Маяк, Радио России / ГТРК Иркутск.
Пакет телеканалов РТРС-1 (телевизионный канал 51, частота 714 МГц), включает: Первый Канал, Россия 1 / ГТРК Иркутск, Матч ТВ, НТВ, Пятый Канал, Россия К, Россия 24 / ГТРК Иркутск, Карусель, ОТР, ТВЦ.
Пакет телеканалов РТРС-2 (телевизионный канал 58, частота 770 МГц), включает: РЕН ТВ, Спас, СТС, Домашний, ТВ-3, Пятница!, Звезда, Мир, ТНТ, МУЗ-ТВ.
Хозяйственное и туристическое значение
Единственный город на Витиме — Бодайбо. Планируется строительство Витимского каскада ГЭС, первоочередной станцией которого является Мокская ГЭС.
В бассейне реки — месторождения золота, нефрита, слюды.
Через Витим перекинуто всего 3 моста.
В советское время (вторая половина 1980-х годов) планировалась постройка железобетонного моста через Витим в Бодайбо, однако после возведения нескольких опор строительство остановилось в связи с экономической ситуацией в стране.
На берегах и долине реки Витим находятся населённые пункты Бурятии, Забайкальского края и Иркутской области (от истока к устью): Варваринский (на Витимкане), Усть-Джилинда, Романовка, Бугунда, Красный Яр, Витим, Усть-Муя, Муя, Неляты, Баргалино, Нерпо, Бодайбо, Мамакан, Большой Северный, Мусковит, Витимский, Колотовка, Тетеринск, Мама, Воронцовка. Напротив устья Витима, на левом берегу Лены, расположен посёлок городского типа Витим (Якутия).
В городе действует аэропорт.
Объекты перечислены по порядку от устья к истоку.
Существует две версии происхождения названия города. Согласно народной этимологии, поставив отвод (отведя и зарегистрировав участок), старатель молился, чтобы было золото («Подай, Бог»), что потом исказилось до «Бодайбо». Согласно другой, научной версии, с эвенкийского языка Бодайбо переводится как «это место».
Городской герб
У города Бодайбо имеется свой герб. И довольно интересный. Он был разработан в 2004 году по эскизам Оксаны Фефеловой.
В красном поле щита изображена рысь, лежащая на большом сундуке. Обе фигуры – золотые, что отнюдь не удивительно. Сундук символизирует богатство и его приумножение. А вот рысь намекает на то, что эти богатства еще нужно добыть, что не так уж и просто. К тому же это животное довольно распространено в лесах, окружающих город со всех сторон.
Данные водного реестра
Там, где находится река Вача, большая часть местного населения занята в отрасли разработки золота. Также развита здесь лесная и строительная промышленность.
Во второй половине XX столетия в долине ручья Еловый, являющегося первым притоком Вачи, добыто около 100 кг золота. Далее в разработке россыпей, несущих золото, принимали участие старатели таких артелей, как «Витим», «Лена», «Таежная» и др. Разработка участка «Вача» началась в 1999 году, и в 2002 году добыча этого драгоценного металла в нем составила 75 кг. В дальнейшем планируется открытие и разработка других месторождений.
Характеристики реки Вачи
Протяженность Вачи составляет 95 километров, а площадь бассейна равна 2200 кв. км.
Ширина русла реки в большей степени варьирует в пределах 7-10 метров, а на некоторых участках достигает до 60 метров. На участке слияния с рекой Жуей русло расширяется до 90 метров.
Устье Витима. На переднем плане — пгт Витим на левом берегу Лены
Протекает сначала по территории Баунтовского района Бурятии (также около 150 км по территории Еравнинского района), затем течёт по границе Баунтовского и Муйского районов Бурятии с Забайкальским краем (Тунгокоченский и Каларский районы), а в нижнем течении по территории Иркутской области (Бодайбинский и Мамско-Чуйский районы). Последние 50 км и устье Витима — на территории Якутии.
Где находится Бодайбо
«Иркутский Клондайк» является административным центром Бодайбинского района Иркутской области. Где находится Бодайбо на карте региона? Искать его нужно в северо-восточной части области, на правом берегу реки Витим. Город расположен в 1100 километрах от Иркутска.
Несколько слов о местном климате. В Бодайбо он довольно суровый. Зимы здесь холодные и длинные (средняя температура января: –30 °С), лето – короткое и жаркое (иногда воздух прогревается до +40 °С). Благодаря погодно-климатическим условиям город Бодайбо относят к районам Крайнего Севера России.
Исходя из того, где находится Бодайбо, добираться сюда, очевидно, непросто. Попасть в город из Иркутска можно двумя способами: на автомобиле или на самолете. Правда, первый вариант возможен лишь в том случае, если у вас машина с хорошей проходимостью. После Северомуйска дороги как таковой нет.
Самолеты из Иркутска в Бодайбо летают ежедневно (кроме субботы). Рейсы осуществляют региональные авиакомпании («Ангара» и «ИрАэро»). В среднем, стоимость одного билета обойдется в 11 тысяч рублей.
Крупнейшие существующие золотодобывающие компании:
- ↑ 1 2 3
- // Словарь современных географических названий / Рус. геогр. о-во. Моск. центр; Под общ. ред. акад. В. М. Котлякова. Институт географии РАН. — Екатеринбург: У-Фактория, 2006.
Золотой город Бодайбо
В 1864 году поисковый отряд купца Сибирякова под руководством некого Новицкого обнаружил на берегах Витима золотоносную россыпь. Само собой разумеется, здесь возник прииск, который вскоре разросся в целый поселок. В 1903 году Николай II присвоил ему статус города.
Бодайбо по общероссийским меркам – город небольшой. Сегодня в нем проживает всего 13 тысяч человек. Но для сибирской глуши эта цифра не такая уж и маленькая. Основная и, по сути, единственная отрасль местной экономики – золотодобыча. В городе функционируют четыре компании, в частности, ПАО «Высочайший» и ОАО «Лензолото».
Кстати, о названии города. Существуют две гипотезы о его происхождении – научная и народная. В соответствии с версией ученых, топоним «Бодайбо» переводится с эвенкийского языка как «это место». Согласно с народной легендой, название города трансформировалось из фразы «подай, Бог!». Якобы в старину, отмерив себе участок, старатель многократно повторял ее во время своих молитв.
Итак, где находится г. Бодайбо? Об этом мы расскажем вам далее.
В заключение
Река Вача – не только важный экономический и хозяйственный объект. Упоминается она и в известной песне знаменитого народного певца и поэта В. Высоцкого – «Про речку Вачу и попутчицу Валю».
Началась эта история с того момента, когда в 1976 году долину этой реки посетил Владимир Высоцкий. Находясь на участке «Барчик», он узнал о речке Ваче, где рабочие добывают золото. Общаясь со старателями, он многое узнал об их быте, работе и о причинах, побудивших податься на прииски. Тут же он услышал о передовике производства Володе Мокрогузове – бульдозеристе, который усердно трудился, зарабатывая неплохие деньги. Но он умудрялся всю зарплату прогулять с проводницей и официанткой, которые, пользуясь его доверчивостью, обманывали его. Так и родилась эта знаменитая песня.